Выстрел в водопад [СИ] - Вадим Леднев

- Как вы думаете, завтра это закончится? - спросила Анюта, словно речь шла о внеплановом отключении горячей воды.

- А тебе во сколько к парикмахеру? - участливо спросил Илья.

- Я же сказала, в три, - недоверчиво ответила она.

- Как думаешь, - обратился Илья к Мареку, - к трем закончится?

- Обязательно! - без тени сомнения отозвался тот. - Я даже думаю, к двум тридцати им надо управиться, чтоб кое-кому успеть до парикмахерской добежать.

- Дурак! - констатировала Анюта, хотя уже с трудом скрывала улыбку. - Оба дураки!

- Правильно, - согласился Марек, - зато веселые! Веселые юродивые, всяко лучше мрачных. Ребята!.. предлагаю выпить! Чтоб не раскисать!

- Давайте, - поддержал его Илья - Аня, ты будешь?

- Не знаю... - Анюта с сомнением покосилась на стаканы и цилиндр с характерно пахнувшей жидкостью, - а что вы пьёте? Спирт?

- Естественно спирт! - хихикнул Марек. - Спиритус вини! Что тут ещё можно пить? Мы же в химическом институте работаем, как-никак.

- Фу, гадость! Ну, каплю, если только, чтоб нервы успокоить.

Достали ещё один стакан. Марек быстренько разлил. Чокнулись молча. Выпили.

- Какая гадость! - отдышавшись, повторила Анюта. - Ф-ф-у, как вы её пьёте?

- Так же как и ты, - пожал плечами Илья, - морщимся и пьём.

- А едите что? - она взяла двумя пальцами со стола сухарь, оглядела его со всех сторон и брезгливо положила на место. - Он же мышами объеден!

- Сама ты, мышами... - возразил Илья. - Это, наверное, Степановские дети ели.

Просто все белые сухари уже кончились, остались только чёрные.

- Ладно... - она встала, слегка покачнувшись, - подождите, сейчас что-нибудь принесу поесть.

Когда она вышла, Марек тут же пристал к Илье:

- Давай, пока её нет, выпьем ещё по одной. Да обсудим, что делать-то будем.

Они выпили.

-Ну? - спросил Марек. - Пойдём ещё раз до дому?

- Ты как хочешь... - сказал Илья, хрустя сухарём, - а я в гробу видал, ночью, по такой погоде шастать! Дождёмся утра... рассветет, тогда и пойдём.

- Ладно! - с готовностью согласился Марек. - С утра, так с утра. А сейчас-то, что будем делать? Кстати... - выпучил он, вдруг глаза, - ты такой фильм помнишь... "Послезавтра", кажется, называется. Там тоже, все раз и замерзло... мож и у нас так... холодный воздух спустился со стратосферы.

- Ладно, синоптик-кинолюбитель, - усмехнулся Илья, - завтра разберемся, что там "послезавтра". А сейчас, спать, наверное, ложится, надо... что ещё делать-то. Слушай, ты рядом сидишь, посмотри там, на термометре, сколько градусов? Что-то вроде, как, теплее стало.

Марек, взяв свечу, долго вглядывался в шкалу висевшего за окном термометра:

- Ни хрена не пойму...

- Давай я посмотрю, - вызвался Илья.

- Знаешь сколько?.. - тон у Марека был обескураженным. - Я оказывается, просто не там смотрел! Я смотрел снизу, а надо было сверху.... Пятнадцать градусов выше нуля! Прикинь!

- Да ну! - усомнился Илья. - Быть того не может! Такой дубак был! Ты, наверное, зенки-то уже залил! Протри их, как следует!

- Пошёл ты!.. - сказал Марек, вставая со стула и уступая ему место. - Иди, сам смотри!

Илья, упершись лбом в стекло, стал вглядываться в показания градусника, а Марек, стоял рядом и тыкал пальцем.

- Вот здесь смотри. Вот!

В мерцающем свете свечи, Илья, наконец, разглядел, что конец красного столбика термометра и впрямь находится, между четырнадцати и пятнадцатиградусной отметкой.

- Ни хрена себе!

- Ага! Убедился! - торжествовал Марек.

- Быть того не может! - упрямо повторил Илья. - У этого градусника, просто крыша съехала, как у тебя, и у меня... И вообще всего вокруг!

- Да ты, я смотрю, совсем отупел, мой бедный, учёный друг! Ну, хочешь, давай окно откроем. Убедимся. Оно у тебя не запечатано?

- С ума сошел? Ну, если форточку только...

- Ты глянь, - тыкал Марек пальцем в стекло, - туман-то, какой! И дождь, по-моему, пошел.

После недолгой борьбы с запечатанной форточкой, она, наконец, была открыта, при помощи длинной палки с крюком на конце. Сразу стал слышен шум дождя. Странный, незнакомый запах ворвался в комнату, ударил в ноздри. Влажный, насыщенный, он напомнил Илье летние вечера после дождя, где-то на юге, возле Чёрного моря, где он давным-давно, ещё в студенчестве, работал на уборке фруктов. Но в отличие от того, этот казался значительно сильнее и экзотичней, к нему одновременно примешивались ароматы, каких-то невероятных цветов и прелой листвы.

- Ой! - сказала, незаметно вошедшая Анюта. - Чем это у вас так пахнет?

- Оттепелью, - повернулся к ней Илья.

- Да, запашок ещё тот! - констатировал Марек. - Как плесень, обрызганная духами.

Было все ж таки ещё прохладно, тянуло сыростью, и форточку решили закрыть. Потом посидели ещё некоторое время, обсуждая произошедшее, в сотый раз, вспоминая все детали нынешнего вечера и гадая, к чему бы это и чем это, может для них обернуться. Допили спирт. Съели все принесённые Анютой пирожки, с капустой и картошкой. Разговор, как-то сам собой зашёл в тупик. Фактического материала катастрофически не хватало. Каждый думал о своем, и говорить больше не хотелось. Тогда решено было идти спать. Так как утро вечера, естественно, мудренее. Спать пошли к Мареку, так как у него в комнате стоял, каким-то образом попавший туда, ещё до появления самого Марека, невероятно старый, скрипучий диван. Хозяину комнаты, постелили в углу шикарное ложе, из фуфаек, халатов и старых штор. А Илья с Анютой, устроились на диване, укрывшись, невесть откуда взявшейся, большой белой скатертью и старым одеялом. Анюта, сразу так крепко прижалась к Илье, как будто год его не видала.

- А где же женишок-то твой? - шёпотом, с нескрываемым торжеством, спросил её Илья.

- Какой такой? - кротко, как она умела это делать, спросила Анюта, ласкаясь, как кошка. - А-а, вот ты о чём. Повесился, наверно, от горя.

- Я бы тоже повесился... - вздохнул Марек, из своего угла.

- А ты не подслушивай!

- Нужны вы мне больно! - он перевернулся на другой бок и через несколько минут, оттуда доносилось только его ровное сопение. А Илья с Анютой, задув свечку, ещё долго шептались в темноте, потом полюбили друг друга. Тихо, тихо. Когда Анюта, не смогла сдержать стона, Илья закрыл ей рот поцелуем. Чтобы Марек не слышал. А он и не слышал ничего, дрых, как суслик.

Глава третья

Проснулся Илья оттого, что его начали энергично трясти и стягивать одеяло. С трудом, разлепив глаза, он обнаружил над собой, небритую и крайне озабоченную рожу Марека.

- Пошёл ты... Чёрт! - голая, сонная Анюта, натянула одеяло до самого подбородка. - Совсем что ли уже?.. - она сердито тёрла глаза, - больной, какой-то!

- Пардон! Не знал! - отвечал ей Марек, без особого, впрочем, смущения. - Вы тут дрыхнете, а там... - он тыкал рукой в сторону окна, - там, чёрт знает, что творится! Ты посмотри, посмотри! - тянул он Илью. - Проснуться не можешь? Сейчас проснёшься!

Илье от этих слов стало как-то не по себе, весь сон, как рукой сняло. Что там ещё? Подсмыкнув трусы, он поспешил к окну, куда увлекал его Марек. Картина, которая открылась из окна четвёртого этажа Корпуса моделирования, действительно была такая, что обычной не назовёшь. За низкой крышей опытного цеха, на которой уже не было снега, примерно в километре, за голым зимним березняком, где вчера высилось недостроенное здание, с торчащим возле него подъёмным краном, там, где раньше можно было различить девятиэтажки жилых кварталов, насколько хватало взгляда, до самого горизонта, простирался лес. Зелёный лес!

- Господи ты, боже! - сказала подошедшая к окну, закутанная в одеяло Анюта. - Может, я ещё сплю? Ущипните меня. Уйди ты! - отпихнула она руку, собирающегося выполнить её просьбу, Марека.

- Это еще что!.. еще что... - возбужденно бормотал тот. - Теперь пошли, поглядите, что с другой стороны! Пойдем!

- Да подожди ты, - отбивался Илья от его настойчивых рук, - дай одеться-то!

- Подумаешь, цаца! Нет там никого. Идем, ты удивишься!

- Да уж куда больше... - вздохнул Илья, давая себя увлечь к выходу. Анюта, поплотней запахнув одеяло, поспешила за ними.

- Я когда встал, сразу в сортир, - торопясь, рассказывал Марек, когда они вышли в коридор. - Вон он, напротив, через две комнаты, воды, правда, нет. Идемте, идемте! Ну, короче, дела сделал, в окно гляжу... Ядрить твою налево!..

Туалет был мужской, и Анна нерешительно остановилась, было, на пороге, но, услышав вопли мужчин, отбросила ложную скромность и пулей влетела внутрь. То, что она увидела в окно, заставило ее судорожно, со всхлипом вздохнуть и, чтобы не упасть, опереться о плечо Ильи.

За окном было море. Не прямо, конечно, за окном, наверное, в километре от здания института. Вид был словно с невысокой горы. И какой вид: до самого горизонта, простиралась бирюзовая гладь, смыкаясь с лазурной голубизной неба. Вправо и влево уходила, скрываясь за холмами, изрезанная заливчиками, белая полоска песчаного пляжа, отороченная изумрудной зеленью леса.